аби.
   Маркиз  перевел  взгляд  с  де  Вильморена на шевалье; тот снова
рассмеялся и хлопнул себя по колену.
   -  Я думаю, - медленно проговорил господин де Латур д'Азир, - мы
не  совсем  понимаем друг друга. Я попросил вас прийти сюда, ибо счел
замок  Гавриияк  не  совсем  подходящим  местом для продолжения нашей
беседы, а  также  потому, что  не  хотел доставлять вам неудобства,
приглашая   проделать   неблизкий  путь  до  Азира. Но  мое  желание
поговорить   с   вами   связано   с   некими   выражениями, точнее,
высказываниями, которые  вы  позволили  себе  в  замке. Я  не прочь
выслушать продолжение, разумеется, если вы окажете мне такую честь.
   Андре-Луи  почувствовал недоброе. Он отличался тонкой интуицией,
несравненно  более тонкой, чем де Вильморен, который в ответ на слова
маркиза не выказал ничего, кроме легкого удивления.
   -  Я не совсем понимаю, - сказал Филипп, - какие выражения имеет
в виду господин маркиз.
   - Видимо, мне придется освежить вашу память, сударь.
   Маркиз  распрямил  ноги, повернулся на стуле и впервые за время
разговора посмотрел в лицо де Вильморену.
   -  Вы  говорили, сударь, - и как бы вы ни заблуждались, говорили
очень, я  бы  даже  сказал  -  слишком  красноречиво  -  о  том, что
недостойно  наказывать преступника на месте преступления, имея в виду
этого  вора Маби или как его там. "Недостойно" - вы употребили именно
это слово и не взяли его назад, когда я имел честь сообщить вам, что,
покарав вора, егерь Бене выполнил мой приказ.
   -  Если деяние недостойно, - возразил Филипп, - то сколь высокое
положение  ни  занимало бы отвечающее за него лицо, оно не становится
от этого более достойным. Скорее, наоборот.
   -  О! - произнес маркиз и вынул из кармана золотую табакерку. -
Вы   говорите  "если  деяние  недостойно", сударь. Следует  ли  мне
понимать, что вы уже не так уверены в том, что оно недостойно?
   На    красивом   лице   господина   де   Вильморена   отразилось
замешательство. Он не понимал, к чему клонит маркиз.