оизносит Мартино умоляюще, мы же друзья.
      Никакие мы не друзья и быть ими не можем. Ты теперь прихвостень Джо.
      Дверь дома номер один распахивается, Элис Джексон выходит на улицу,
достает из 
сточной канавы теннисный мячик. Элис с мрачным видом направляется к маме. Мама
не 
желает ее замечать, отворачивается. Она зажата теперь между Мартино и этой
женщиной, 
которую знать не знает. И, забыв, совсем забыв про меня, она устремляется
впереди Мартино 
по улице. Тот идет сгорбившись - хочет казаться меньше ростом. Он будто
сгибается под 
ветром.
      Деньги забрал Фрэнки, Тино, говорит она. Слова падают за ее спину и
теряются. Что 
мне теперь делать?
      Мэри знает, что она могла бы сделать. Она могла бы сама пойти к Джо, могла
бы 
умолять его. Но мысль о нем жалит душу, как рой ос. Есть и другой выход.
      
      Элис Джексон стоит, сложив на груди руки, перед нашей дверью. Она
прижимает к 
телу теннисный мячик и смотрит, как мама, раскинув руки, мчится по улице, затем 
сворачивает в проулок, а за ней семенит огромный мужчина. Элис Джексон
улавливает запах 
гари. Поворачивает голову, принюхивается.
      
~ ~ ~
      
      Фрэнки сидит в "Лунном свете", облокотившись о стойку бара, и помешивает
кофе 
длинной металлической ложкой с таким видом, словно отсюда и не уходил.
Сальваторе 
слышит его слова, но смотреть на отца у него нет сил. Он усердно скребет тупым
ножом 
плиту, от которой отскакивают обуглившиеся кусочки сыра. Сальваторе молча
дожидается, 
когда отец закончит свой печальный монолог, и выпрямляется.
      Ну ладно, ты поставил на лошадь и проиграл. Что же дальше? Ты идешь домой?
Не-
ет! Фрэнк у нас такой чувствительный. Фрэнки домой не хочет. Фрэнки только
выигрывать 
хочет, так ведь, а?
      Сальваторе говорит и продолжает скрести, сбрызгивает плиту мыльной водой,
истово 
возит ножом по эмали. К волоскам на запястье прилепились радужные пузырьки. Он 
останавливается, показывает ножом в потолок:
      Джо Медора тебя видеть не желает - и я те